Проникновения его были ужасны. Глубоко и слишком быстро. Временами он высовывал свой язык из моего рта, чтобы жутко простонать и сказать что-то нечленораздельное, но судя по блаженному выражению его глаз, что-то очень хорошее.
Мои стоны выходили грубыми и отрывистыми – я пыталась сказать ему, что мне всё это не нравится, но из-за совершенно бешеных толчков согласные звуки не издавались.
Иногда Димка поправлял мои ноги у себя на плечах. Я вцепилась трёхсантиметровыми типсами ему в спину, чувствуя сдирающуюся кожу. На его левой лопатке следов наших любовных утех видно не было – оно было полностью покрыто татуировкой, а вот правое его плечо всегда несло на себе четыре длинные царапины.
Он задыхался и что-то шептал мне, его Принц Альберт создавал неприятные ощущения в неподготовленном влагалище – без прелюдий смазки практически не было.
– Дима. Дима, мне больно.
